поэтому прогулки по Европе не входили в их планы. Я же приехала путешествовать, соответственно, на это деньги и расходовались. Только почему-то каждый раз, как я летела одна, со мной начинались всякие приключения. То чемодан забуду, то на рейс опоздаю, то улечу куда-нибудь не туда. Полагаю, что мне нравился сам процесс путешествия, при этом направление было непринципиально, а с приключениями даже интереснее. Я даже один раз порывалась забронировать билет стоимостью в двадцать один фунт в неведомый мне Архус, чтобы только по прилете выяснить, в какой стране он находится. Мол, будет элемент сюрприза. К сожалению, осуществить эту затею не удалось, опять же из-за виз (куплю билет, а потом в аэропорту обнаружу, что моя шенгенская виза на эту страну не распространяется).

И все бы ничего – Европа достаточно безопасна, чтобы проводить различные летные эксперименты – но летать по одному шаблону стало скучно, летное меню бюджетных авиалиний я вдоль и поперек изучила, а постоянно оформлять шенгенские визы поднадоело. Поэтому я стала посматривать на страны, где россиянам виза не нужна.

Работая в русской газете, я принимала участие в проведении ежегодного поэтического фестиваля «Пушкин в Британии», автором которого является Олег Борушко, поэт и писатель. Каждый год он объявлял конкурс на лучшее стихотворение, начинающееся с заданной пушкинской строки на английскую тематику. Поэты русского зарубежья присылали свои стихотворения, Борушко отбирал самые удачные и приглашал финалистов в Лондон, где уважаемое жюри из известных российских поэтов и писателей выбирало победителя. Фестиваль пользовался популярностью, с каждым годом разрастался, на пятом году существования к его организации подключилось Министерство культуры РФ, но осуществлялся он по-прежнему волонтерами – местными любителями поэзии. Я была ответственной за освещение фестиваля в нашей газете и, по мере сил, участвовала в организации тоже. Таким образом я посетила российское посольство в Лондоне, совершенно бесплатно потусила на фуршете и пообщалась с экспатами, известными писателями и даже самим послом. Не знаю, когда бы еще мне предоставилась такая возможность, если бы я осталась жить в своем маленьком поселке за Уральскими горами. Стоило ли ради этого переехать в Лондон? Ну, конечно. А они меня колбасным эмигрантом обзывают…

И вот я лечу в Москву, чтобы посетить презентацию фестиваля в британском посольстве, что само по себе уже повод лететь в Москву. Много ли наших соотечественников хоть раз были в британском посольстве?

Мне сказали, что самый дешевый вариант поездки в Москву – лететь с пересадкой в Швейцарии. Я уже знаю, что в Швейцарию мне не нужна виза – страна не входит в шенгенскую зону, и их вполне устраивает моя британская. А еще я знаю, что от аэропорта Женевы до центра города всего полчаса на поезде, и это значит, что я могу на обратном пути посмотреть заодно и Женеву. Бронирую билеты соответственно, оставляя полдня между самолетами. По результатам этой поездки я должна написать статью, но бюджета не предоставлено ни газетой, ни фестивалем, поэтому администрация фестиваля помогает чем может. Предполагается, что проживать я буду у однокурсника Борушко, в благодарность везу ему пачку грампластинок, которые тот купил по дешевке в Лондоне. Пластинок было много, вывезти их сам в ручной клади он не мог, поэтому так и получает порциями, с оказией. Из-за этих пластинок весь сыр-бор и вышел.

Положить пластинки в чемодан я, конечно, не могла – еще чего доброго разобьют. А с ручной кладью вышла накладка. Тогда ввели правило, что с собой можно провозить только одно место багажа, об этом я узнала только на стойке регистрации. У меня с собой маленький рюкзачок и пакет с пластинками. Пластинки не войдут в рюкзак, рюкзак не войдет в пакет с пластинками. И что теперь делать? Придумываю купить в аэропорту большой пакет или сумку, куда можно упаковать и рюкзак, и пластинки. Пока ищу подходящий пакет, опаздываю на самолет. Мое имя несколько раз объявляют по громкоговорителю, но выход на посадку находится так далеко, что я все равно не успеваю. И хотя сам самолет еще стоит возле выхода, обслуживающий персонал отказывается меня туда пускать. Говорят, что для этого им придется задержать вылет самолета. А швейцарские самолеты летают строго по расписанию.

Служащая ведет меня по коридорам аэропорта назад на регистрационную стойку, а я уныло плетусь следом и размышляю, как я теперь буду добираться до Москвы, где меня, между прочим, должны встречать в аэропорту. Представители швейцарской авиакомпании идут мне навстречу и регистрируют на следующий самолет до Цюриха совершенно бесплатно. Все бы ничего, но на самолет в Москву я не успеваю, а следующий самолет только завтра утром. Мне двадцать семь лет, и я еще не утратила вкус к прелестям летной романтики, поэтому соглашаюсь провести ночь в Цюрихе. Двадцать минут на поезде – и я постигаю ночную жизнь Цюриха! Совершенно неожиданное приключение.

Ошибаюсь. В Цюрихе нет ночной жизни. По крайней мере, мне, случайному ночному туристу, ее обнаружить не удалось. Я побродила пару часов по центру города, полюбовалась на дома, мосты и закрытые увеселительные заведения и вернулась в аэропорт. До этого мне не раз приходилось ночевать в аэропорту – летая бюджетными рейсами, которые отправлялись в шесть утра, я часто приезжала в аэропорт Станстед последним поездом и ждала своего рейса в зале ожидания. Рядом со мной располагались сотни таких же путешественников, некоторые из них спали на сиденьях, некоторые прямо на полу. Отдельные граждане были вполне экипированы для подобных ночевок и разбивали целые биваки в аэропорту. Люди покупали кофе, гамбургеры, бутерброды, бродили по аэропорту и общались друг с другом.

После полуночи в здании цюрихского аэропорта не было никого, кроме меня. И все кафе, магазины и кофейни были закрыты. Вообще все было закрыто, включая пункт обмена валют. А мне очень хотелось приобрести местную валюту, потому что я уже проголодалась, а из еды были доступны только автоматы с напитками и шоколадками, и принимали они только местные сантимы. Я уже сняла деньги через банкомат со своей британской карточки, но кофейный автомат хотел монеты, монет у меня не было, и разменять франки было не у кого. Тут мне в голову пришло гениальное решение: я подошла к автомату, продающему билеты на поезд, и купила самый дешевый билет в неизвестном направлении. Автомат выдал мне сдачу монетами. Этой сдачи хватило на шоколадку и два кофе. Так и продержалась до утра. Больше в Цюрих не поеду. Скучнейшее место.

А в Москве все прошло на ура. Встречающие, конечно, посетовали, что встречать меня пришлось два раза, но пластинки я все-таки довезла, поэтому простили. А потом мы славно потусили в британском посольстве и познакомились с британским послом, собрали денег на фестиваль путем проведения аукциона антиквариата и заручились поддержкой новых спонсоров. Обратно я летела с сыном Борушко, и мы с ним на пару еще и Женеву посмотрели, побродили по ленинским местам, где будущий вождь революции тратил партийные деньги, по Женевскому озеру покатались. Водку и «Советское шампанское», купленные в московском аэропорту, пронести в ручной клади не разрешили, поэтому мы прямо на контрольном пункте бутылку распили. Шампанского, конечно. На водку понадобилось бы больше времени. Водку пришлось подарить пограничникам (то есть, положить в бачок для запрещенных к провозу товаров). Назад летели в приподнятом настроении. Подумаешь, пару ночей не спала – разве в таком возрасте это имеет значение? Зато за одни выходные три города посмотрела. А они мне говорят про колбасную эмиграцию…

Великий и могучий английский язык

Как путешествовать по Европе

без знания языка

Английский в Лондоне не нужен. Честное слово. Год прожила в стране и ни на йоту не приподняла его над школьным уровнем. В магазинах отовариваешься самостоятельно, молча выгружаешь плоды своей охоты на кассе, расплачиваешься наличными и сваливаешь. Проездной покупаешь через автомат, билеты на самолеты по Интернету бронируешь, газеты русские читаешь. Работаешь в русской компании, живешь с русскими. Русские друзья, русские врачи, русские парикмахеры, юристы, косметологи и даже психотерапевты. Если мне что-то от англиков надо – я им, как умею, скажу. А если им от меня что надо – ну так это их проблемы. Пусть еще какие-то языки учат,